Виктор Гюго

  Стихотворения Виктора Гюго

Он не знал сколь долгой будет его разлука с родиной, знал лишь, что не вернется во Францию, пока там будет во власти Луи Бонапарт, Наполеон3- так он стал называться год спустя. "Я побежден, но счастлив. Удовлетворенная совесть- это безоблачное небо нашей души. Скоро со мной будет моя семья, и я спокойно стану ждать, когда Бог вернет мне родину. Но я хочу получить ее только свободной". Свое слово Гюго сдержал, отказавшись от амнистии на девятом году своего изгнания и снискав тем самым уважение французов.
Его доверенным лицом в Париже была жена. Правительство не хотело выставлять себя на посмешище , преследуя известного поэта, поэтому  Адель Гюго удалось добиться временного (декрет об объявлении Гюго изгнанником появился лишь год спустя) сохранения за Виктором Гюго авторских прав и жалования академика. А в Брюсселе быт Виктора налаживала Жюльетта Друэ. Тем временем он задумал  "Историю одного преступления"- описание государственного переворота. Его политическим оружием было перо. "Чернильница против пушек",- шутил он. Но материала было недостаточно, и он всего за несколько недель написал памфлет "Наполеон малый"-потрясающую обвинительную речь в духе классических римских традиций. Поскольку Гюго предупредили: если он позволит написать что-то предосудительное о Наполеоне3, его тотчас-же  вышлют их Бельгии, "Наполеон Малый" был издан в Англии. Он сразу же поступил в продажу и прогремел на всю Европу. Во Францию книга ввозилась нелегально. "Моя книжечька просачивается во Францию нелегально и, капля за каплей, бьет по Бонапарту,- писал автор будоражащей умы книги.- Быть может, она в конце концов пробьет в нем дыру... Этот болван велел выстроить целый лес штыков, чтобы помешать высадиться на берег одной книге..."
Виктор Гюго вместе с семьей и Жульетой Друэ поселился на острове Джерси, расположенном в проливе Ла-Манш. Некоторое время он просто отдыхал, а потом принялся за работу. Из под его пера вышел сборник стихов "Возмездие", и это был совершенно новый Гюго. Любой изгнанник, лишенный возможности действовать, теряет чувство  меры, что часто делает его плохим политиком, ни- иногда- великим поэтом. Гюго излил свой гнев в стихах и ошеломил читателей. Вдали от светской жизни он стал самим собой. Не надо было ходить в Академию, не было парламентских дебатов, исчезли поглощавшие его силы и время женщины. Жульета Дреэ, конечно не в счет. Она давно жила по установленным для нее самим Гюго правилам- рядом но не вместе. Удивительно насколько эта женщина была способна годами и десятилетиями приносить себя в жертву собственной любви. В то время произошло событие, заставившее Гюго на время прервать работу и покинуть Джерси. Известно, что доля политического изгнанника нелегка: его терпят, но своим не считают. Виктор Гюго, всегда осуждавший смертную казнь, со справедливым негодованием выразил  протест против исполнения смертного приговора, когда неумелый палач, вешая приговоренного,  подверг его мучительной предсмертной пытке. Гюго был прав, но иностранцу не положено быть правым, к тому же это был не единственные его открытый протест против действий властей, и писателю было предложено покинуть остров. Виктор Гюго отправился на соседний остров Норманского архипелага.

Дом -музей Виктора Гюго

Гернси, на который он переселился, был меньше острова Джерси, берега его выше и круче- "Скала затерянная в море". Но Гюго нравилась эта суровость. Нравился и город, в котором он жил.- Сен-Питер-Порт, главный город острова. Ему отлично там работалось, и он превосходно себя чувствовал. "Я пишу стихи, всевозможные стихи, одни, для моей родины, другие- для себя..." Двухтомник "Созерцания" завоевал неожиданно громкий успех у читателей и вызвал многочисленные отклики парижских друзей. Свое восхищение выразили Мишле, Дюма, Жоорж-Санд, Луи Буланже..."Эту книгу надо читать так, словно ее написал человек, которого уже нет в живых, - объяснял в предисловии Гюго .- Двадцать пять лет заключено в этих двух томах. Коммерческий успех "Созерцаний"  был столь же значительным, и Виктор Гюго впервые в жизни приобрел недвижимость- дом №38 по улице Отвиль. "От первой балки до последней черепицы "Созерцания" оплатят все. Эта книга дала мне крышу над головой..." Теперь он стал собственником и налогоплательщиком, и его нельзя уже было выслать с острова. Таков был местный закон. К тому же Гюго не возлагал особых надежд на скорые перемены во Франции. "Отвиль-Хауз"- так он назвал свой дом- обеспечил ему независимость и возможность работать. Несколько лет ушло на его перестройку по собственному проекту Гюго. По словам  Шарля, его  отец создал "трехэтажный автограф, поэму из нескльких комнат". На крыше дома возвышался кабинет, сквозь застекленные окна которого было видно море. В этом доме Гюго прожил четырнадцать лет. Потомки Виктора Гюго подарили его Парижу, и сейчас там музей.
В Отвиль-Хаузе родилась "Легенда веков" над которой Гюго работал до конца жизни. " Черт подери, какой поэт!- восторгался Флобер. - Я залпом проглотил два тома... Папаша Гюго вскружил мне голову. Ну и силач!" .Даже недружелюбно настроенные литераторы уже не сомневались в величии Гюго.

Жюльетта Друэ

После многолетнего перерыва он вновь взялся за "Отверженных" и на полях рукописи написал, что прервал работу "Пер Франции, а продолжил изгой". Он обдумывал и писал этот роман в течении почти тридцати лет, а Жюльета Друэ, его неоценимый помощник, переписывала рукопись и делала это с огромным удовольствием. Ведь это ее жизнь, жизнь бывшей пансионерки монастыря  Сен-Мадлен, описана в рассказе о детстве Клозеты. "Это ни хорошо ни плохо, - сказал об "Отверженных" Теофиль Готье, твотение это создано не руками человека. оно, можно сказать, порождение стихии". Вслед за "Отверженными появились "Труженики моря". Француа Виктор писал тогда отцу: "Ты пользуешся огромным, всеобщим успехом... Тебя поняли, этим все сказано... Твое имя мелькает во всех газетах. на всех стенах, во всех витринах, оно у всех на устах..." Свое восхищение романом пресса выразила устами молодого критика Эмиля Золя:"Мы присутствуем при грандиозном сновидении могучего мыслителя, который сталкивает человека с бесконечностью..." Гюго уже было далеко за шестьдесят,  а он работал с рассвета до сумерек. Так появилась очередная книга- "Человек, который смеется". Он по прежнему писал достойные восхищения стихи, неизменно оставаясь творчески сильным и плодовитым. "Я хорошо знаю, что не старею, а наоборот, расту... Тело стареет, а мысль растет.
Подо моей старостью таится расцвет..."
Деятельность Гюго изгнанника  завоевала ему огромную популярность. Но поглощенный творчеством и общественной деятельностью, он не замечал насколько его близким тяжело. Нельзя сказать, что он не любил свою семью, но для него жалобы и семейные ссоры не имели никакого значения. Значение имела только его работа. Он мог рассуждать о "величественных эгоистах бесконечности" и человеческих страданиях на страницах своих произведений, но  милосердие не касалось его собственного дома. Для троих его детей и их матери жизнь на острове была невыносима.

Семья Виктора Гюго

 "Постепенно "Отвиль-Хауз" опустел, сначала уехала Адель Гюго с дочерью, затем и сыновья. Они еще не раз наведывались к отцу, но ненадолго. Мать пыталась по мере сил оправдать детей в глазах отца, раздраженного их отсутствием. В записной книжке Гюго сохранилась полная горечи запись: "Дом- твой, ты будешь там один". Верной и безропотной спутницей оставались лишь Жюльета Друэ: "Если бы я осмелилась, я молила бы небеса продлить наше пребывание до конца днец наших."
Летом все собирались в Брюселе, где жил Шарль со своей семьей. Тысяча восемьсот шестьдесят восьмой год был непростым для Гюго: умер его годовалый внук Жорж, первенец Шарля;  вскоре родился второй внук, когорого тоже назвали Жоржем; через полгода ушла из жизни жена Виктора- Адель Гюго... По-прежнему не было никаких вестей от дочери Деде(Адели). Она, уже давно внушавшая родным опасения по поводу своего психического здоровья, тайком уехала за окиан в погоне за своим мнимым женихом лейтенантом Пинсоном (к тому времени, как 33-летняя Адель его разыскала, не подозревавший о своем "жениховстве" Пинсон оказался уже женатым и даже успел стать отцом) зато в следующем году Виктора Гюго ждала радость- появилась на свет внучка Жанна. Внуки станут утешением писателя на закате его жизни.
Возвращение
Известие  о падении империи и восстановлении республики застало Виктора Гюго в Брюсселе. и уже на следующий день он отправился на родину. Переезжая границу Бельгии и Франции, сын генерала Гюго не смог удержаться от слез. "Девятнадцать лет я ждал этой минуты", - сказал он сопровождающему его молодого писателю. На Северном вокзале Парижа его встречала огромная толпа. Звучала Марсельеза, крики: "Да здравствует Гюго!", "Да здравствует Франция!" Потрясенный встречей, шестидесяти-восьмилетний Виктор Гюго обратился к народу с пламенной речью: "Один этот день вознаградил меня за двадцать лет изгнания!"
Популярность его не знала границ, и он, вполне естественно, надеялся, что ему найдется место у кормила власти. Но этого не произошло- он оказался не у дел. Гюго не дали никаких официальных поручений, временное правительство, которое в народе называли "правительством национальной измены", его будто не замечало. Конечно он испытывал некоторую обиду, впрочем, роль поэта и патриота республики, считал он, гораздо выше роли президента.
Его боевому духу удивлялись те, кто уже примирился с поражением Франции. "Мы еще воспрянем, -уверял Гюго, Мы не можем погибнуть". Он обратился с воззванием к немцам: "Идите, штурмуйте стены Парижа... А я , старик, останусь в нем безоружным. Я предпочитаю быть с народами, которые умирают, и мне вас жаль, идущих с королями, которые убивают...." Он записался в национальную гвардию, и никто не улыбался, глядя на старика в штатском и в кепи гвардейца. Авторский гонорар за зборник стихов "Возмездие" он отдал на отлив новых орудий, одно из которых назвали "Виктор Гюго".
В осажденном Париже Комуна пыталась свергнуть временное правительство. Ее сторонники настойчиво уговаривали Гюго помочь им, обещая взамен предсидательство" в новом правительстве. Он ответил отказом. После заключения перемирия во Франции проходили всеобщее выборы. Гюго избрали депутатом от сотлицы в Национальное собрание, оно заседало в Бордо. Трижды он поднималя на трибуну, и трижды ему не давали говорить. Тогда Виктор Гюго демонстративно отказался от мандата: "Я удовлетворю Вас, господа... Три недели тому назад вы отказались выслушать Гарибальди...Сегодня Вы отказываетесь выслушать меня. Я подаю в отставку.."
Неожиданно от кровоизлияния в мозг , скончался его старший сын Шарль. "Жесток удар судьбы. Немыслим горя гнет..." Виктор Гюго решил похоронить его на парижском кладбище ПерЛашез, в могиле генерала Гюго. Траурный кортеж прибыл в столицу в разгар восстания  комунаров. Рабочие разбирали баррикады чтобы пропустить процессию, и отдавали последние почести покойному, увидев идущего за гробом Гюго. Национальные гвардейцы брали на караул и салюровали знамени.
За событиями в Париже Виктор Гюго внимательно следил из Брюсселя, куда пришлось отправиться, чтобы привести в порядок дела умершого сына. Писатель не одобрял крайностей коммуны, власть в руках пролетариата испугала его, но он убеждал версальское правительство, не отвечать на насилие репрессиями. Коммуна расстреляла шестьдесят четыре    заложника, Национальное собрание шесть тысяч заключенных. Сто за одного. Жестокость правительства ужаснула Гюго. Понимая, что любая революция требует крови и жертв, в душе своей он противился насилию, ведь он, прежде всего поэт, даже более поэт, нежели политик. Когда побежденные коммунары устремились в Бельгию, он предоставил им в своем доме убежище:"Я всем поверженным и угнетенным друг". В этот же день на дом совершили нападение, и бельгийское правительство предписало  " господину Виктору Гюго, литератору шестидесяти восьми лет покинуть королевство и впредь не возвращаться сюда". По всей стране последовали горячие протесты против этой высылки "Считая для себя честью длительное гостеприимство, оказанное мне Бельгией, - с присущим ему достоинством ответил Гюго,- а я прощаю правительство и благодарю народ..."
Возвращение Гюго в полуразрушенную столицу Франции было весьма драматичным. Почти все дома, где он когда то жил лежали в руинах. За политические взгляды его ненавидела знать и мелкая буржуазия. В записной книжке Гюго появилась запись: "Год тому назад я возвратился в Париж. Какой был тогда восторженный прием! И какое отношение ко мне теперь! А что я такого сделал? Просто выполнил свой долг..." Он потерпел поражение на выборах, потому что ему не простили снисходительности к  коммунарам. Жизнь  казалась мрачной как никогда, а тут еще в дом привели полубезумную нищенку, в которой Гюго узнал свою несчастную дочь Адель. Ее поместили в психиатрическую клинику, где она в  состоянии тихого помешательства оставалась до самой своей смерти в 1915 году. Как и во времена болезни брата Ежена, Гюго мучительно страдал. В поисках душевного спокойствия он решил отправитьяся на Гернси.  К тому же туда его звала его верная подруга Жюльета Друэ. В "Отвиль-Хаузе" за несколько месяцев  он написал один из лучших своих романов- "Девяносто третий год"
Последние годы
Не успел Гюго оправиться после смерти старшего сына, как судьба нанесла ему еще один удар, 
по-видимому самый страшный. Умер второй сын, Франсуа Виктор и у Гюга, если не считать помешаной дочери, из семьи не осталось никого, кроме внуков- Жоржа и Жанны. Кто мог предвидеть, что этот отец большого семейства переживет почти всех своих детей?...
Заглушая боль от обрушившихся на него ударов судьбы, Гюго много работал."Вот  уже полвека, как я воплощаю свои мысли в стихах и прозе, но чувствую, что я не выразил и тысячной доли того, что есть во мне". Часами он стоял за конторкой, и из-под его пера выходили все новые шедевры. "Искувство быть дедом" он посвятил своим внукам. Первое издание было распродано за несколько дней, а Жорж и Жанна стали знаменитыми детьми, и Париж восхищался ими, как Лондон своими наследными принцами.

Внуки Гюго

 Они были утешением старости Виктора Гюго, а он играл с ними, рисовали их портреты, записывал их словечки и  был с ними куда более строг, чем когда-то с собсвенными детьми. "Как он был необъятен, весь черный снизу, с очень белым улыбающимся лицом сверху!- вспоминал Жорж Гюго.- Играя, мы все перемещали и ломали; мы делали леса из стульев, пещеры из столов; леса он заставлял нас пробегать, а в пещерах он прятался и рычал, как насроящий лев... Или же при свете лампы мы смотрели с восхищением на эквилибристические  игры, которые дедушка устраивал с пустыми бутылками... Они вращались долго и никогда не падали..."
Гюго возобновил свою политическую деятельность на родине. В семьдесят четыре года его избрали в сенат, и  в первой же своей речи он потребовал полной и безоговорочной амнистии коммунарам. Большинство сенаторов было против. "Если бы публика имеет право голосовать, - писала ему Жюльета Друэ,- сразу же была объявлена амнистия, и тебя с триумфом понесли бы на руках за то, что ты так великодушно и так прекрасно потребовал ее..." Он изнурял себя и общественной деятельностью: то выступал с похвалой Вольтеру  на празднествах по случаю столетия  со дня его смерти, то председательствовал на Международном литературном конгрессе. Это было слишком много даже для такого титана. В ночь с 27 на 28 июня 1878  года, в страшную жару, у Гюго случилось легкое кровоизлияние в мозг. Оправившись от болезни, он после длительных уговоров  Жюльетты Друэ уехал с ней на Гернси.

Собор Парижской Богоматери

 Болезнь фактически вынудила его расстаться с творческой деятельностью. Он мало с кем из современников поддерживал отношения, его старые друзья и соратники ушли из жизни, но гостей он принимал всегда с удовольствием, и охотно читал им свои стихи. "Любопытно посмотреть как читал Гюго!- вспоминал Эдмунд Гонкур- На камине все приготовлено, как для чтения в театре. - горят четырнадцать свечей, они отражаються  в зеркале, позади поэта сияет яркий свет, а на блистающем фоне выделяется лицо,- призрачный лик, как сказал бы он сам, окруженный ореолом, сиянием, которое озаряет коротко остриженные волосы, белый воротничок поэта и пронизывает розовым  светом  его остроконечные уши сатира..."Сатира? Да, у примерного когда-то отца семейства до конца жизни "не угасала требовательная, неутолимая мужская сила". Более всего от этого страдала Жюльетта Друэ,  она заклинала его не ронять достоинства: "Гордое преклонение души моей пред тобою относится к божественной твоей сущности, а вовсе не к грубому идолу животной любви и циничного распутства, которым ты не можешь быть. Твоя ослепительная всемирная слава озаряет и твою личную жизнь. Заря твоей жизни была чиста, надо, чтобы ее сумерки были достойны уважения. Были священны. Ценой оставшихся мне дней жизни я хотела бы уберечь тебя от ошибок, недостойных твоего гения и твоего возраста..."
Семьдесят девятый год рождения Викотора Гюго был отмечен как национальное празднество. На авеню Эйлау, где он тогда жил, воздвигли триумфальную арку. Провинциальные города прислали многочисленные делегации и море цветов. Премьер-министр накануне чествования лично поздравил писателя от имени правительства. Во всех лицеях и школах провинившимся были отменены наказания. Мимо дома Гюго  в тот день прошло более пятисот тысяч человек. Писатель з глазами, полными слез, целый день стоял вместе со своими внуками у открытого окна, словно не замечая февральского холода. Торжественно кланяясь, он благодарил проходивших мимо людей. В тот же день состоялось сотое представление его драмы "Эрнани" с Сарой Бернар в роли доньи Соль. Когда на следующей неделе он вошел в зал Люксембургского дворца, сенат, стоя, аплодисментами приветствовал его. Франция чтила этого крепкого как скала, старца. А впрочем, и на восьмидесятом году жизни он, по словам его современников Сен-Санса, "не производил впечатления старика, а скорее существа без возраста, существа вечного, которого время не смеет коснуться..."
Триумф Гюго разделяла Жюльетта Друэ, теперь лишь номинальная, но наконец признанная его возлюбленная. Она угасала от рака, и знало, что ее смерть близка, однако "еще могла по ночам, стояло Виктору Гюго закашлять, встать с постели, чтобы приготовить ему лекарственный отвар". Они почти не расставались, но сохранили обычай по всякому поводу писать друг другу. В первый день нового 1883 года она написала Виктору последнее письмо: "Дорогой, обожаемый мной, не знаю, где я буду в эту пору на следующий год, но я счастлива и горда, что могу подписать свидетельство своей о жизни в истекшем году двумя словами: "Люблю тебя. Жюльетта" Ей было семьдесят семь лет, но разве возраст помеха любви?.. В мае  Жюльетта Друэ умерла. Пятьдесят лет она была рядом с Гюго и приняла на себя немалую долю испытаний. Был ли он достоин ее жертв? Говорили о его "чудовищном гюгоизме" , о его многочисленных свиданиях на склоне лет, но чтобы внушить такую любовь, нужно иметь, кроме гениальности, еще и человеческие достоинства. "Ничто так не говорит в пользу Гюго, как нерушимая любовь к нему этой женщины высокой души"
Как жить когда ее уж больше нет?
Мне тяжко время предстоящих лет...
Он все еще говорил о том, что скоро увидит Бога, а в своем завещании написал: "Я отказываюсь от погребальной службы любых церквей. Прошу все души помолиться за меня. Я верую в Бога". Земной путь Виктора Гюго окончился 22 мая 1885 года. Гибельной случайностью оказалось для него воспаление легких. Простившись с Жоржем и Жанной, он скончался со словами: "Я вижу черный свет".
"В тот час, когда старый Бог расставался с жизнью,- писал Ромен Роллан, - в Париже бушевали буря, гремел гром и падал град".
Прощались с Виктором Гюго ночью 31 мая. Двенадцать молодых французских поэтов стояли в почетном карауле . Народ устроил грандиозное шествие, какого Париж не знал со дня смерти Вольтера, - за гробом шло два миллиона человек. По словам очевидца, хоронили "поэта-пророка, старого человека, который своими утопиями заставлял трепетать сердца". Виктор Гюго упокоился в Пантеоне, на фронтоне которого высечена надпись: "Великим людям- благодарная родина".

Надгробье Гюго

Самые известные картины Айвазовского

.

Девятый вал.

                                                                                                          

                                                                                                                          стихотворения 

                                                                                                                           Омара Хаяма

                                                                                                                       

                                                    Неаполитанский залив.

 

 

 

 

 

 

Хаос ( Сотворение мира)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Венеция

 

 

 

 

 

                                                                                                       Афористы Англии 18 век

 

 

Лазоревый грот. Неаполь

 

 

 

 

 

 

Ледяные горы

 

 

 

 

 

 

 

Портрет жены художника Анны Бурназян. 1882

 

 

 

 

 

 

 

Тонущий корабль

 

 

 

 

 

Синопский бой 1853. 

 

 

 

 

 

 

Морское сражение при Наварине (2 октября 1827)

 

 

 

 

 

 

Парусник у берегов Крыма в лунную ночь. 1858

 

  

 Вид Крыма 1851

 

 

 

 

 

 

 

 

Вид на венецианскую лагуну- 1841 год

 

 

 

 

 

 

Спокойное море-1863г

  

 

 

 

 

 

 

Лунная дорожка

  

 

 

 

 

 

Взрыв корабля

   

 

 

 

 

 

Башни на скале у Босфора 

 

 

 

 

 

 

Берег моря 

 

 

Карл 12: северный Александр Македонский.

Сын шведского короля Карла 11 и королевы Ульрики Элеоноры, Карл 12 родился в Стокгольме 17 июня 1682 года. У его родителей было шестеро детей, но три младших сына умерли еще в младенчестве. Отец часто брал единственного наследника в поездки по стране, знакомя его с будущими владениями.
Обязанности гувернера при малолетнем принце исполнял королевский советник Эрик Линдшельд, учителями были лучшие профессора из Упсальского университета. Наставники отмечали склонность юного Карла к математическим наукам и его нелюбовь к латыни. Рассудив, что особе королевской крови не пристало забивать голову егурндиями и супинами, Карл наотрез отказался изучать мертвый язык. Никакие увещевания не могли повлиять на строптивого мальчишку. Тогда принцу сказали, что польский и датский короли не только смелые воители, но и латынь знают прекрасно... Самолюбие Карла было уязвлено, он тут же приступил к усердным занятиям и не успокоился, пока в совершенстве не овладел языком римлян. Кумирами шведского принца были знаменитые цари и полководцы древности. Прочитав жизнеописание Александра Македонского, юный Карл воскликнул:"Я стану таким же, как он!" Учитель заметил, что Александр прожил лишь 33 года. "А разве этого мало для покорителя стольких царств?"- парировал наследник.
В апреле 1697-го, когда принцу не исполнилось и 15 его отец скончался. Регентшей была назначена бабушка Карла Ядвига Элеонора Гольштейнская. Однако наследнику казалось, что, невзирая на юный возраст, он и сам бы неплохо справился с обязанностями главы государства . Однажды во время смотра войск юноша раздраженно заметил: "Кажется, я уже не могу командовать этими людьми. Так до каких же пор мы будем слушать бабьи приказы?!". При поддержке придворных Карлу удалось добиться своего- в ноябре 1697 он был признан совершеннолетним и коронован. Торжественная церемония ознаменовалась одной из тех дерзких выходок, которые в дальнейшем неизменно сопровождали правление нового монарха: Карл выхватил из рук архиепископа королевскую корону и с вызывающим видом сам возложил ее себе на голову.
Карл 11 оставил своему отпрыску процветающее государство с крепкой экономикой, бездефицитным бюджетом, сильной армией и флотом. Юному королю не было нужды вникать во все тонкости государственных дел, и первые годы своего правления Карл12 посвятил охоте, веселым пирушкам и прочим развлечениям. Скандальные проделки венценосного юнца приводили благочестивых шведских обывателей в тихий ужас.
Жителям Стокгольма надолго запомнился 1698 год, когда в Швецию прибыл Фридрих Гольдштейн- Готторпский , собиравшийся жениться на старшей сестре Карла. Быстро сдружившись, жених-герцог и его будущий шурин-король буквально перевернули город вверх дном. Молодые люди разъезжали по улицам в нижнем белье, срывали с прохожих головные уборы, били стекла, выбрасывали из окон дворцовую мебель, выбивали блюда с яствами из рук королевской прислуги, сломали скамьи в одной из стокгольмских церквей, вынудив прихожан молиться стоя, рубили головы телятам и баранам, специально пригнанным во дворец, и даже устроили охоту на зайцев в шведском сенате.
Правда, через два года королевским дебошам пришел конец. Карл нашел другое применение своей неуемной энергии: соседи вынудили попробовать  силы на военном поприще. В 1700 году против Швеции выступила коалиция в  составе трех монархов- короля польшы и кюрфюрста Саксонии Августа 2 , русского  царя Петра 1  и датского короля Фредерика 4 . Началась многолетняя  Северная война. Союзники рассчитывали легко одержать победу над беспутным  коронованным мальчишкой, но не тут-то было!
Чудесное перевоплощение беззаботного гуляки в умелого военачальника обнаружилось в апреле1700 года. Однажды юный шведский  монарх попрощался с бабушкой  и сестрами, сказав, что отправиться  поразвлечься в загородный дворец Кунгсер. Карл 12 действительно выехал из Стокгольма, но в Кунгсер так и не прибыл. Находчивому королю удалось собрать 15- тысячную армию, не привлекая излишнего внимания погрузить ее на корабли и высадить десант у беззащитного Копенгагена, захватив беззащитных датчан врасплох. Под угрозой бомбандировки города он заставил Фредерика 4 капитулировать. Дания была выведена из войны.
Осенью 1700-го Петр осадил главную крепость шведов в Прибалтике- Нарву.

Битва при Нарве

 Карл 12 поспешил на выручку нарвскому гарнизону, и 19 ноября произошла битва, завершившаяся полным разгромом русского войска. Молодой король обратил в бегство армию царя Петра, втрое превосходившую шведов по численности но уступавшую им по части вооружения и плохо обученную. В ходе сражения Карл блеснул и полководческим талантом, и личной отвагой. Несколько раз  водил он своих солдат в атаку, лишился коня, убитого русским ядром; в королевском галстуке застряла пуля. Весть о победе Карла 12 под Наварой быстро разнеслась по Европе. Восемнадцатилетним триумфатором все восхищались, а русских жестоко высмеивали. Сам Карл после боя заявил генералу Реншильду:" Нет никакого удовольствия биться с русскими! Они не сопротивляются, как другие, а бегут". В Швеции были отчеканены памятные медали с карикатурным изображением: русский царь, утирая слезы платком, улепетывает из-под Навары; шпага его брошена, а шапка валиться с головы.
С тех пор Карл относился к Петру 1 с пренебрежением и не считал его серйозным противником. Самоуверенный юнец не предполагал, что девять лет спустя ему придется дорого заплатить заплатить за недооценку своего противника.
Пока русский царь, извлекший должные уроки из"наврской  конфузии", занимался реформированием государства и армии, Шведский король сосредоточил все усилия на борьбу с Польшей. Военная удача явно благоволила Карлу 12. За несколько лет молодой монарх стал одним из самых известных европейских военачальников, удостоившись звучного эпитета "Непобедимый". А еще его величали "Северным Александром Македонским"- так сбылась мальчишеская мечта быть похожим на легендарного полководца древности.
Боевые победы окрылили Карла 12. Война перестала быть для него инструментом политики, превратившись в самоцель. Шведский генерал Стенбок с тревогой писал о маниакальной страсти Карла к военным баталиям: "Король ни о чем больше не думает, он уже больше не слушает советов; он принимает такой вид, как будто Бог непосредственно внушает ему, что он должен делать". Будучи всецело предан ратному делу, шведский монарх вел образ жизни простого солдата. Ходил он в мундире голубого сукна, и все, кто не знал его в лицо, принимали его за обычного рейтарского офицера, причем не самого высокого звания. Король месяцами не снимал грязных ботфорт, спал одетым- в походной кровати или просто на голой земле. Всевозможным деликатесам он предпочитал хлеб с маслом и поджаренное на сковороде сало; вина не употреблял совершенно, соблюдая зарок, данный после того, как под хмельком наболтал глупостей.
Слабый пол не пользовался ни королевской благосклонностью, ни его доверием. "Любовь испортит любого героя!"- утверждал Карл. Доходило до курьезов: король часто играл с приближенными в шахматы, и хотя ферзя в те дни называли "дамой", венценосный женоненавистник заставлял придворных именовать главную фигуру "фельдмаршалом".
Помимо воистину спартанского аскетизма, Карл 12 был известен исключительной, нередко доходившей до безумия отвагой. Он неоднократно ходил в атаку на противника во главе шведских войск, совершенно свободно чувствовал себя под неприятельским огнем , а вражеские пули сравнивал с острой приправой вроде горчицы. Казалось, сама судьба хранит бесстрашного вояку!
Правда, необычайная смелость короля-солдата зачастую оборачивалась бессмысленным мальчишеским хулиганством. Например в сентябре 1707-го, находясь в окрестностях Дрездена, шведский монарх бросил свою армию и в сопровождении нескольких придворных прискакал в лагерь к своему заклятому врагу- саксонскому курфюсту  Августу2, которого незадолго до этого заставил отречься от польского престола. Весело усмехаясь, нежданный гость заявил, что приехал попрощаться. От плена Карла спасла растерянность курфюста: Август остолбенел от удивления , а когда спохватился, обнаглевшего противника и след простыл. В Шведском лагере Карла 12 встретили перепуганные придворные: "Ваше сиятельство, как Вы решились явиться во вражеский стан? Ведь Вас могли..." "Не посмели бы!"- отрезал монарх.
Пока Карл был занят военными баталиями в Польше и Саксонии, русский царь Петр 1 сумел отбить у шведов важные базы в Эстляндии и Лифляндии, захватил Нарву и приступил к строительству новой столицы- Санкт-Петербурга.

Петр Великий закладывает Петербург

 Однако шведский король не придавал большого значения активности  русских: "Пускай строят, все равно будет наше!"
В начале 1708  года Карл 12 решил, наконец, покончить с последним противником, еще не выведенным из войны, - Россией. Перейдя через Вислу, шведское войско двинулось на восток. Путь его лежал к сердцу обширной вражеской державы- к Москве. Благодаря наемникам  и новому рекрутскому набору шведская армия разрослась до 44 тыс. человек и была сильнейшей в Европе.
Очередную победу одержал Карл 12 в июле, разгромив русские войска при Головчине. Петр 1 предложил шведскому монарху заключить мир, но тот заявил царским послам, что мирный договор подпишет только после взятия Белокаменной.  Когда Петру доложили об ответе надменного шведа, государь сказал:" Брат мой Карл желает быть Александром Македонским, но Дария он во мне не найдет!"
Вскоре продвижение шведской армии резко замедлилось: русский царь применил против неприятеля тактику выжженной земли, и шведам пришлось передвигаться  по опустошенной месности, испытывая острый недостаток в провизии и фураже. Карл 12 был вынужден прервать поход на Москву и повернуть войска на юг, к Украине, надеясь найти там провиант и устроить армию на зимнее квартиры. Через нового польского короля, ставленника шведов Станислава Лещинского, Карл вышел на контакт с украинским гетьманом Иваном Мазепой. Согласно тайной договоренности, Мазепа брался обеспечить шведов подкреплением, провиантом и фуражом. Взамен Карл давал соизволение гетьману превратить Украину в наследственное княжество под протекторатом Швеции, -разумеется после успешного окончания войны. Но когда Карл 12 достиг украинских земель, выяснилось, что выполнить свои обещания Мазепа не в состоянии. Русские войска опередили шведов, захватив все запасы, хранившиеся в гетьманской столице Батурине. Гетьман был смещен и присоединился к шведскому королю с небольшим отрядом запорожских казаков.
Неприятности сыпались на шведскую армию одна за одной. Осенью 1708-го у деревни Лесное был разбит 16-ти тысячный корпус генерала Левенгаупта, шедший их Прибалтики на соединение с армией Карла. Русским достались богатые трофеи: 8-мь тысяч повозок с провизией, порохом и пушками. Вдобавок зима 1708-1709 годов выдалась необычайно холодной. Стояли такие лютые морозы, что солдаты Карла 12  замерзали насмерть сотнями.
Весной 1709 го года шведы осадили Полтаву, но гарнизон крепости во главе с полковником Келиным держался стойко и отражал все попытки штурма.

Осада Полтавы

 Испытывая недостаток в боеприпасах, осажденные забрасывали шведов камнями, поленьями и даже дохлыми кошками, одна из которых угодила в плечо самому Карлу 12. А в июне 1709-го на выручку городу подоспел русский царь с мощной 42-тысячной армией. Петр был полон  решимости взять реванш за давнее поражение под Нарвой.
Незадолго до начала боя безумная отвага Карла 12 сослужила ему плохую службу. Король вознамерился лично произвести разведку вражеских позиций и, подъехав в сопровождении нескольких приближенных к русскому лагерю, ввязался в бессмысленную перестрелку с дозорными и получил ранение в ногу. Вражеская пуля вошла в левую пятку и, пройдя через ступню, застряла возле пальцев.
Карл 12 не унывал:"Не в голову же! Вырежем пулю на славу..." Он стойко перенес хирургическую операцию; через силу улыбался и подбадривал робких медиков, боявшихся причинить ему боль. Пулю извлекли но бравый монарх оказался прикован к постели и был вынужден поручить общее руководство боя фельдмаршалу Реншильду.

Г. Седерстрем. Мазепа и Карл XII на берегу Днепра

Вечером 26 июня, накануне генерального сражения, Карл выступил перед войском с напутственной речью. Самоуверенный король пригласил своих солдат вместе отобедать в шатрах русского государя: " Он приготовил нам много кушанья. Идите же туда, куда ведет вас слава!"
Но Карлу с его воинством не суждено было отведать царских яств. Напоровшись 27 июня на поперечные неприятельские редуты, о которых им ничего не было известно, наступавшие шведы понесли огромные потери. Русская кавалерия под командованием  князя Меньшикова разбила шведскую и начала теснить противника.
Раненого Карла доставляли на самые трудные участки боя. Впрочем, это обстоятельство лишь ускорило трагическую для шведов развязку Полтавского сражения. В разгар битвы русское ядро разбило королевские носилки, и Карл без чувств рухнул на землю. Среди шведской армии мгновенно разнесся слух о его гибели, возникла паника, началось стихийное отступление. Придя в сознание, Карл приказал поднять себя на скрещенных пиках, и с их высоты взывал  к своим солдатам: "Шведы! Шведы! " Но все было напрасно- остановить растроенные полки было невозможно.
Войско Карла 12 было разбито наголову. Девять тысяч солдат и офицеров полегли на поле боя, около трех тысяч шведов были захвачены в плен.

Пленные шведские генералы отдают свои шпаги Петру Великому после сражения у Полтавы

 Еще 16 тысяч сдались русским при переправе через Днепр. Сам Карл 12 , избежавший чудом плена, вместе с небольшим отрядом был вынужеден искать прибежище на територии Османской империи. Полтавская битва свела на нет все бывшие победы Карла: Август 2 вернул себе польскую корону и опять выступил против Швеции, Дания также возобновила военный союз с Россией. Зато турки встретили Карла 12 как почетного гостя. Султан Ахмед 3 предоставил шведскому королю резиденцию в Бендерах, на територии современной Молдовы. Здесь Карл провел около четырех лет. Все это время шведский монарх, надеясь взять реванш за полтавское фиаско, пытался вовлечь Османскую империю в войну против русского царя.
В 1711 году план Карла12 как будто начал осуществляться- ему удалось спровоцировать столкновение между Турцией и Россией. Прутский поход русской армии едва не закончился катастрофой: войско Петра 1 попало в окружение и, казалось было обречено на гибель. Но к негодованию Карла, хитроумный султан Ахмед 3 предпочел заключить с русскими мир на выгодных для себя условиях.

Султан Ахмед III со своим сыном
миниатюра Левни

Разумеется Карл не успокоился и принялся с удвоенной энергией давить на султана, уговаривая его начать войну с противниками Швеции. Король солдат мечтал о победоносном походе на Польшу и Россию во главе многотысячного турецкого войска. Однако повелитель правоверных не желал ввязываться в опасные авантюры. Карлу не помогли ни интриги шведских эмисаров в Стамбуле, ни попытки подкупа турецких сановников.
Присутствие  беспокойного гостя начало тяготить Ахмеда3, и он стал деликатно намекать Карлу12, что пора бы и честь знать.Пытаясь склонить шведского монарха к отъезду, турецкий властитель посылал ему прощальные подарки: дорогую карету, 30 арабских скакунов, мешки с золотом. Но возвращаться в Швецию, не добившись своего, король наотрез отказался. За свое упрямство Карл получил от раздраженных турок нелесное прозвище "Демир-баш"-"Железная башка". И когда посланцы султана в очередной раз пришли к нему с вежливым предложением оставить их страну король набросился на визитеров с обнаженной шпагой.
Осознав, что выпроводить Железную башку по хорошему не удастся, Ахмед3 был вынужден пойти на крайние меры. К резиденции  шведского монарха подошло 14 тысячное турецкое войско. Рассчитывавшая взять засидевшегося гостя измором, султан запретил доставку продовольствия в шведский лагерь. Но Карл 12 решил держаться до конца и с готовностью  окунулся в родную военную стихию. В его лагере находилось около 700 человек, включая свиту и прислугу. По приказу Карла все шведы, вплоть до последнего поваренка, вооружились. Призвав на помощь фортификационное искусство, король окружил  свою резиденцию кольцом оборонительных сооружений. А продовольственный вопрос решил очень просто- арабских скакунов, подаренных султаном, пустил на солонину. 12 февраля 1713 года турки пошли на штурм шведский позиций. Карл 12 приказал открыть по неприятелю ружейный огонь и лично застрелил несколько янычар. Лишь с помощью артиллерии подданным султана удалось выбить Демирбаша и его людей из окопов. Шведы отступили  в здание, но оружие не сложили. Тогда турки обстреляли резиденцию Карла зажигательными снарядами. В огне, в дыму неукротимый король продолжал отстреливаться, но затем был вынужден покинуть объятый пламенем дом. Сжимая шпагу в одной руке и пистолет в другой, он попытался перебраться в соседнее строение, но зацепился шпорами за кусты, упал и янычарам удалось его захватить.

Стычка. Kaлaбaлык. Карл XII в Бендерах.

Турки перевезли буяна в местечке Дематика под Адрианополем, где шведский король некоторое время пребывал в формальном заточении. В конце концов  его убедили уехать на родину. Запасшись документами на имя некоего Петера Фриска, Карл 12 вместе со своим адъютантом отправился в далекий путь. За две недели с небольшим король пересек всю Европу: Болгарию, Румынию, владения Габсбургов и Германию. 10 ноября 1714-го утомленный, заросший монарх прибыл в центр шведской Померании - крепость Штральзунд. К тому времени Шведское королевство было измучено затяжной войной. Военные расходы подорвали финансовую систему; пришлось резко увеличить налоговое бремя и выпустить "монеты нужды"- медные деньги. Бедственное положение Швеции усугубили неурожай и эпидемия чумы. И, конечно, страна уже порядком заждалась своего воинственного короля. Впрочем, Карла ничуть не волновало то обстоятельство, что родная Швеция годами остается без монарха. Как-то раз шведский сенат осмелился посетовать на долгое отсутствие главы государства. Когда об этой жалобе доложили Карлу 1, дерзкий король послал сенаторам полномочного заместителя- свой грязный солдатский сапог.
Венценосный забияка уже не мыслил своей жизни без далеких военных походов. Едва Карл вернулся на родину, как в его беспокойной голове созрел план новой компании. На сей раз он решил отвоевать у Датского королевства территорию Норвегии. Король надеялся, что успешные боевые действия в норвежских землях компенсируют все неудачи в войне с Россией и вернут ему репутацию великого полководца. И он отправился в новый поход, оказавшийся последним.
Поздней осенью   1718 года шведы осадили норвежскую крепость Фредериксгаль. Было разверкуто строительство траншей, и Карл 12 пытался контролировать ход строительных работ лично.

Последняя ночь Карла XII под Фредриксхалем

 В ночь на 1 декабря он вместе с тремя приближенными решил обследовать траншею, строившуюся под руководством французского инженера Мегре: она показалась королю недостаточно глубокой. В ходе осмотра Карл опрометчиво высунулся из-за бруствера- и тут же был сражен пулей в висок. Смерть, которой отважный король смотрел прямо в лицо, наконец настигла его. Карл 12 прожил только на два года дольше своего кумира Александра Македонского.

Г. Седерстрем. Карл ХII на смертном одре

Говорят, инженер Мегре так высказался о смерти экстравагантного монарха: "Пьеса окончена, господа, пойдемте ужинать..." Однако язвительный француз оказался не прав. Трагическая смерть не поставила точки в удивительной истории Карла 12, а, напротив, окружила фигуру короля ореолом таинственности. Сразу же после его гибели среди шведских солдат поползли слухи. Поговаривали, что гибель Карла- не случайность, и роковую пулю выпустил отнюдь не один из защитников Фредериксгаля, а наемный убийца. Очевидцы утверждали, что траншея, в которой был убит король, находилась вне досягаемости ружейного огня неприятеля. Были и бругие подозрительные обстоятельства... Тем более, что своевольный шведский монарх мешал решительно всем- от англичан и саксонцев до собственных родственников. Одним из немногих, кто известие о смерти Карла 12 принял с искренним огорчением, был его многолетний противник Петр 1 , так и не встретившийся с королем Швеции: "Ах, брат Карл, как мне тебя жаль!"
Вопрос о том, погиб ли Карл 12 от шальной пули или же стал жертвой хорошо спланированного покушения, остается открытым и по сей день.  Этой проблеме посвящены десятки исторических исследований. Виднейшие шведские криминалисты многократно проводили экспертизы, рэконструируя обстоятельства гибели легендарного короля, и даже прибегали к эксгумации его останков. Но мнения специалистов всякий раз разходились.
Зато в оценках правления Карла12 историки более или менее единодушны. Швеция потерпела поражение в Северной войне, потеряла целый ряд территорий и навсегда лишилась статуса великой державы. Отказавшись от имперских амбиций, шведы перековали меч на орла и вскоре превратили свою родину в одну из самых благополучных европейских стран. Король-сорвиголова, одержимый войной, научил своих соотечественников по достоинству ценить мирную жизнь и простое человеческое счастье.