Ни благородства, ни отваги!
Их легче, подлый лицедей,
Найти в ошейнике дворняги,
Чем в золотой цепи твоей.
Ты стер добра и зла границу,
Ты прикрываешь клятвой ложь.
Вероотступника десницу
Ты на евангелье кладешь.
Ты никогда не держишь слова;
Ты можешь, истово крестясь,
Пред чистой ракою святого
Из уст извергнуть ложь и грязь.
Пустых словес хитросплетенья!
Давно узнал им цену я
Уж лучше ветра уверенья
Да обещания ручья.
Твоя бесчестность возмутила
Вассалов, что тебе верны.
Любая речь твоя — могила
Для целомудрия страны.
И Сида лишь одно тревожит:
Что станет с ней, с моей страной,
Коль здесь предатель клясться может
И лгать у честных за спиной?
Пускай мои слова обидны,
Но, право, лучше во сто крат
В пяте смертельный яд ехидны,
Чем вероломства гнусный яд.
Я нынче горячусь немного,
Хоть вы король, а я вассал.
Не осуждайте слишком строго
За то, что правду вам сказал.
Их легче, подлый лицедей,
Найти в ошейнике дворняги,
Чем в золотой цепи твоей.
Ты стер добра и зла границу,
Ты прикрываешь клятвой ложь.
Вероотступника десницу
Ты на евангелье кладешь.
Ты никогда не держишь слова;
Ты можешь, истово крестясь,
Пред чистой ракою святого
Из уст извергнуть ложь и грязь.
Пустых словес хитросплетенья!
Давно узнал им цену я
Уж лучше ветра уверенья
Да обещания ручья.
Твоя бесчестность возмутила
Вассалов, что тебе верны.
Любая речь твоя — могила
Для целомудрия страны.
И Сида лишь одно тревожит:
Что станет с ней, с моей страной,
Коль здесь предатель клясться может
И лгать у честных за спиной?
Пускай мои слова обидны,
Но, право, лучше во сто крат
В пяте смертельный яд ехидны,
Чем вероломства гнусный яд.
Я нынче горячусь немного,
Хоть вы король, а я вассал.
Не осуждайте слишком строго
За то, что правду вам сказал.
Комментариев нет:
Отправить комментарий