ПЕСНЯ НАД КОЛЫБЕЛЬЮ

Усни. Я бодрствую в заботе терпеливой.
Пусть ангелов уста смежат твои ресницы.
Не надо страшных снов. Пусть сон тебе счастливый
Приснится.


Меня увидев здесь склоненным над тобою,
Изменит ветер вой на лиры звук певучий,
И улыбнется ночь зарницей голубою
Сквозь тучи.


Любя, поэт хранит от страха и угрозы
Покой беспомощных, дрожащих колыбелей.
Он песни им поет, и песни — словно розы
В апреле.


Свежей он, чем апрель, рожденный в ароматах,
Чем май, из чьих даров гнездо свивает птица,
И в голосе его нектар для пчел мохнатых
Таится.


В восторге трепетном он каждым очарован
Атласным гнездышком, что мы свиваем сами.
Исполнен нежности, излить ее готов он
Слезами.


Для вдохновенного, восторженного взора
Все радостно кругом. Но если, угрожая,
Приходят короли и хищных слуг их свора
Большая,


И если Ватикан, или Берлин, иль Вена
Готовят западню, грозя мечом и словом, —
Разгневанный поэт становится мгновенно
Суровым.


Когда коварный Рим, и злой паук Игнатий,
И коршун Бисмарк вновь свершают преступленья,
В негодовании он шлет слова проклятий
И мщенья.


Довольно. Песен нет. Его зовет свобода,
Уносит бурный вихрь, где все смешалось вместе.
Мечты о будущем и о правах народа,
О мести.


О Франция, воспрянь! Поэт, свой долг исполни!
Освобождение! Еще не перестали
Пылать в душе — огонь, во взорах — отблеск молний
И стали.


И мысль его летит, как в океане птицей
Стремительный корабль, как знамя в схватке рьяной,
Как зарево зари в крылатой колеснице
Багряной.