Мне вас не жаль, года весны моей, Протекшие в мечтах любви напрасной, Мне вас не жаль, о таинства ночей, Воспетые цевницей сладострастной, Мне вас не жаль, неверные друзья, Венки пиров и чаши круговые — Мне вас не жаль, изменницы младые,— Задумчивый, забав чуждаюсь я. Но где же вы, минуты умиленья, Младых надежд, сердечной тишины? Где прежний жар и слезы вдохновенья? Придите вновь, года моей весны!
воскресенье, 12 марта 2017 г.
* * * ("Мне вас не жаль, года весны моей")
* * * ("Когда б писать ты начал сдуру")
Когда б писать ты начал сдуру, Тогда б наверно ты пролез Сквозь нашу тесную цензуру, Как внидешь в царствие небес.
* * * ("Аптеку позабудь ты для венков лавровых")
Аптеку позабудь ты для венков лавровых И не мори больных, но усыпляй здоровых.
Эпиграмма ("Как брань тебе не надоела?..")
Как брань тебе не надоела? Расчет короток мой с тобой: Ну, так, я празден, я без дела, А ты бездельник деловой.
Эпиграмма ("В жизни мрачной и презренной...")
В жизни мрачной и презренной Был он долго погружен, Долго все концы вселенной Осквернял развратом он. Но, исправясь по не многу, Он загладил свой позор, И теперь он - слава богу Только что картежный вор.
Черная шаль ("Гляжу как безумный на черную шаль...")
Гляжу как безумный на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил.
Прелестная дева ласкала меня;
Но скоро я дожил до черного дня.
Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей.
«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог...
В покой отдаленный вхожу я один...
Неверную деву лобзал армянин.
Не взвидел я света; булат загремел...
Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал, И молча на деву, бледнея, взирал. Я помню моленья... текущую кровь... Погибла гречанка, погибла любовь! С главы ее мертвой сняв черную шаль, Отер я безмолвно кровавую сталь. Мой раб, как настала вечерняя мгла, В дунайские волны их бросил тела. С тех пор не целую прелестных очей, С тех пор я не знаю веселых ночей. Гляжу как безумный на черную шаль, И хладную душу терзает печаль.
Нереида ("Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду...")
Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел нереиду. Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть: Над ясной влагою полубогиня грудь Младую, белую как лебедь, воздымала И пену из власов струею выжимала.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)