"Из-под таинственной, холодной полумаски"

Из-под таинственной, холодной полумаски

Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.

Светили мне твои пленительные глазки

И улыбалися лукавые уста.

Сквозь дымку легкую заметил я невольно

И девственных ланит, и шеи белизну.

Счастливец! видел я и локон своевольный,

Родных кудрей покинувший волну!..

И создал я тогда в моем воображенье

По легким признакам красавицу мою;

И с той поры бесплотное виденье

Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И все мне кажется: живые эти речи

В года минувшие слыхал когда-то я;

И кто-то шепчет мне, что после этой встречи

Мы вновь увидимся, как старые друзья.

"Мое грядущее в тумане"

Мое грядущее в тумане,
Былое полно мук и зла...
Зачем не позже иль не ране
Меня природа создала?

К чему творец меня готовил,
Зачем так грозно прекословил
Надеждам юности моей?..
Добра и зла он дал мне чашу,
Сказав: «Я жизнь твою украшу,
Ты будешь славен меж людей!..»

И я словам его поверил,
И, полный волею страстей,
Я будущность свою измерил
Обширностью души своей.
С святыней зло во мне боролось —

Я удушил святыни голос,
Из сердца слезы выжал я.
Как юный плод, лишенный сока,
Оно увяло в бурях рока
Под знойным солнцем бытия.

Тогда, для поприща готовый,
Я дерзко вник в сердца людей
Сквозь непонятные покровы
Приличий светских и страстей.

«Никто моим словам не внемлет... я один»

Никто моим словам не внемлет... я один.
День гаснет... красными рисуясь полосами,
На запад уклонились тучи и камин
Трещит передо мной. - Я полон весь мечтами,
О будущем... и дни мои толпой
Однообразною проходят предо мной,
И тщетно я ищу смущенными очами
Меж них хоть день один, отмеченный судьбой!

Гость ("Кларису юноша любил")

(Посвящается...)

Кларису юноша любил,
        Давно тому назад.
Он сердце девы получил:
        А сердце - лучший клад.
Уж громкий колокол гудёт,
И в церкве поп с венцами ждет.

И вдруг раздался крик войны,
        Подъяты знамена:
Спешат отечества сыны -
        И ноги в стремена!
Идет Калмар, томим тоской,
Проститься с девой молодой.

"Клянись, что вечно, - молвил он, -
        Мне не изменишь ты! -
Пускай холодной смерти сон,
        О, дева красоты,
Нас осеняет под землей,
Коль не венцы любви святой!"

Клариса клятву говорит,
        Дрожит слеза в очах,
Разлуки поцелуй горит
        На розовых устах:
"Вот поцелуй последний мой -
С тобою в храм и в гроб с тобой!"

- Итак, прости! жалей меня:
        Печален мой удел! -
Калмар садится на коня,
        И вихрем полетел...
Дни мчатся... снег в полях лежит...
Все дева плачет да грустит...

Вот и весна явилась вновь,
        И в солнце прежний жар.
Проходит женская любовь,
        Забыт, забыт Калмар!
И должен получить другой
Ее красу с ее рукой.

С невестой под руку жених
        Пирует за столом,
Гостей обходит и родных
        Стакан, шипя вином.
Пир брачный весело шумит;
Лишь молча гость один сидит.

На нем шелом избит в боях,
        Под хладной сталью лик,
И плащ изорван на плечах,
        И ржавый меч велик.
Сидит он прям и недвижим,
И речь начать боятся с ним...

"Что гость любезный наш не пьет, -
        Клариса вдруг к нему, -
И что он нить не перервет
        Молчанью своему
Кто он? откуда в нашу дверь?
Могу ли я узнать теперь?"

Не стон, не вздох он испустил -
        Какой-то странный звук
Невольным страхом поразил
        Мою невесту вдруг.
Все гости: ах! - открыл пришлец
Лицо свое: - то был мертвец.

Трепещут все, спасенья нет,
        Жених забыл свой меч.
"Ты помнишь ли, - сказал скелет, -
        Свою прощальну речь: -
Калмар забыт не будет мной;
С тобою в храм, и в гроб с тобой!

Калмар твой пал на битве - там,
        В отчаянной борьбе.
Венец, девица, в гробе нам:
        Я верен был тебе!"
Он обхватил ее рукой,
И оба скрылись под землей.

В том доме каждый круглый год
        Две тени, говорят,
(Когда меж звезд луна бредет,
        И все живые спят)
Являются, как легкий дым,
Бродя по комнатам пустым!

К***("Когда твой друг с пророческой тоскою")

Когда твой друг с пророческой тоскою

Тебе вверял толпу своих забот,

Не знала ты невинною душою,

Что смерть его позорная зовет,

Что голова, любимая тобою,

С твоей груди на плаху перейдет;

Он был рожден для мирных вдохновений,

Для славы, для надежд; — но меж людей

Он не годился; и враждебный гений

Его душе не наложил цепей;

И не слыхал творец его молений,

И он погиб во цвете лучших дней;

И близок час... и жизнь его потонет

В забвенье, без следа, как звук пустой;

Никто слезы прощальной не уронит,

Чтоб смыть упрек, оправданный толпой,

И лишь волна полночная простонет

Над сердцем, где хранился образ твой!

Черные очи

Много звезд у летней ночи:
Отчего же только две у вас,
Очи юга! черны очи!
Нашей встречи был недобрый час.

Кто ни спросит, звезды ночи
Лишь о райском счастьи говорят;
В ваших звездах, черны очи,
Я нашел для сердца рай и ад.

Очи юга, черны очи,
В вас любви прочел я приговор,
Звезды дня и звезды ночи
Для меня вы стали с этих пор!

Крест на скале

В теснине Кавказа я знаю скалу,
Туда долететь лишь степному орлу,
Но крест деревянный чернеет над ней,
Гниет он и гнется от бурь и дождей.

И много уж лет протекло без следов
С тех пор, как он виден с далеких холмов.
И каждая кверху подъята рука,
Как будто он хочет схватить облака.

О если б взойти удалось мне туда,
Как я бы молился и плакал тогда;
И после я сбросил бы цепь бытия
И с бурею братом назвался бы я!