Дереву

Давно ли с зеленью радушной

Передо мной стояло ты,

И я коре твоей послушной

Вверял любимые мечты;

Лишь год назад, два талисмана

Светилися в тени твоей,

И ниже замысла обмана

Не скрылося в душе детей!

Детей! - о! да, я был ребенок!

Промчался легкой страсти сон;

Дремоты флёр был слишком тонок -

В единый миг прорвался он.

И деревцо с моей любовью

Погибло, чтобы вновь не цвесть;

Я жизнь его купил бы кровью,

Но как переменить, что есть?

Ужели также вдохновенье

Умрет невозвратимо с ним?

Иль шуму светского волненья

Бороться с сердцем молодым?

Нет, нет, - мой дух бессмертен силой,

Мой гений веки пролетит;

И эти ветви над могилой

Певца-страдальца освятит.

К***(Не думай, чтоб я был достоин сожаленья")

Не думай, чтоб я был достоин сожаленья,

Хотя теперь слова мои печальны; - нет!

Нет! все мои жестокие мученья: -

Одно предчувствие гораздо больших бед.

Я молод; но кипят на сердце звуки,

И Байрона достигнуть я б хотел:

У нас одна душа, одни и те же муки; -

О если б одинаков был удел!..

Как он, ищу забвенья и свободы,

Как он, в ребячестве пылал уж я душой,

Любил закат в горах, пенящиеся воды,

И бурь земных и бурь небесных вой. -

Как он, ищу спокойствия напрасно,

Гоним повсюду мыслию одной.

Гляжу назад - прошедшее ужасно;

Гляжу вперед - там нет души родной!

Гость

Кларису юноша любил,

        Давно тому назад.

Он сердце девы получил:

        А сердце - лучший клад.

Уж громкий колокол гудёт,

И в церкве поп с венцами ждет.

И вдруг раздался крик войны,

        Подъяты знамена:

Спешат отечества сыны -

        И ноги в стремена!

Идет Калмар, томим тоской,

Проститься с девой молодой.

"Клянись, что вечно, - молвил он, -

        Мне не изменишь ты! -

Пускай холодной смерти сон,

        О, дева красоты,

Нас осеняет под землей,

Коль не венцы любви святой!"

Клариса клятву говорит,

        Дрожит слеза в очах,

Разлуки поцелуй горит

        На розовых устах:

"Вот поцелуй последний мой -

С тобою в храм и в гроб с тобой!"

- Итак, прости! жалей меня:

        Печален мой удел! -

Калмар садится на коня,

        И вихрем полетел...

Дни мчатся... снег в полях лежит...

Все дева плачет да грустит...

Вот и весна явилась вновь,

        И в солнце прежний жар.

Проходит женская любовь,

        Забыт, забыт Калмар!

И должен получить другой

Ее красу с ее рукой.

С невестой под руку жених

        Пирует за столом,

Гостей обходит и родных

        Стакан, шипя вином.

Пир брачный весело шумит;

Лишь молча гость один сидит.

На нем шелом избит в боях,

        Под хладной сталью лик,

И плащ изорван на плечах,

        И ржавый меч велик.

Сидит он прям и недвижим,

И речь начать боятся с ним...

"Что гость любезный наш не пьет, -

        Клариса вдруг к нему, -

И что он нить не перервет

        Молчанью своему

Кто он? откуда в нашу дверь?

Могу ли я узнать теперь?"

Не стон, не вздох он испустил -

        Какой-то странный звук

Невольным страхом поразил

        Мою невесту вдруг.

Все гости: ах! - открыл пришлец

Лицо свое: - то был мертвец.

Трепещут все, спасенья нет,

        Жених забыл свой меч.

"Ты помнишь ли, - сказал скелет, -

        Свою прощальну речь: -

Калмар забыт не будет мной;

С тобою в храм, и в гроб с тобой!

Калмар твой пал на битве - там,

        В отчаянной борьбе.

Венец, девица, в гробе нам:

        Я верен был тебе!"

Он обхватил ее рукой,

И оба скрылись под землей.

В том доме каждый круглый год

        Две тени, говорят,

(Когда меж звезд луна бредет,

        И все живые спят)

Являются, как легкий дым,

Бродя по комнатам пустым!

1830. Маия 16 число

Боюсь не смерти я. О нет!

Боюсь исчезнуть совершенно.

Хочу, чтоб труд мой вдохновенный

Когда-нибудь увидел свет;

Хочу -- и снова затрудненье!

Зачем? что пользы будет мне?

Мое свершится разрушенье

В чужой, неведомой стране.

Я не хочу бродить меж вами

По разрушении! -- Творец.

На то ли я звучал струнами,

На то ли создан был певец?

На то ли вдохновенье, страсти

Меня к могиле привели?

И нет в душе довольно власти --

Люблю мучения земли.

И этот образ, он за мною

В могилу силится бежать,

Туда, где обещал мне дать

Ты место к вечному покою.

Но чувствую: покоя нет,

И там и там его не будет;

Тех длинных, тех жестоких лет

Страдалец вечно не забудет

К Сушковой

Вблизи тебя до этих пор

Я не слыхал в груди огня.

Встречал ли твой прелестный взор

Не билось сердце у меня.

И что ж? - разлуки первый звук

Меня заставил трепетать;

Нет, нет, он не предвестник мук;

Я не люблю - зачем скрывать!

Однако же хоть день, хоть час

Еще желал бы здесь пробыть;

Чтоб блеском этих чудных глаз

Души тревоги усмирить.

Посвящение (Тебе я некогда вверял")

Тебе я некогда вверял

Души взволнованной мечты;

Я беден был - ты это знал -

И бедняка не кинул ты.

Ты примирил меня с судьбой,

С мятежной властию страстей;

Тобой, единственно тобой,

Я стал, чем был с давнишних дней.

И муза по моей мольбе

Сошла опять с святой горы.

Но верь, принадлежит тебе

Ее венок, ее дары!..

Кладбище

Вчера до самой ночи просидел
Я на кладбище, все смотрел, смотрел
Вокруг себя; - полстертые слова
Я разбирал. Невольно голова
Наполнилась мечтами; - и очей
Я не был в силах оторвать с камней!
Один ушел уж в землю, и на нем
Все стерлося... Там крест к кресту челом
Нагнулся, будто любит; будто сон
Земных страстей узнал в сем месте он!
Вкруг тихо, сладко все, как мысль о ней!
Краснеючи волнуется пырей
На солнце вечера; над головой
Жужжа со днем прощаются игрой
Толпящиеся мошки, как народ
Существ с душой, уставших от работ.
Стократ велик, кто создал мир! велик!
Сих мелких тварей надмогильный крик
Творца не больше ль славит иногда,
Чем в пепел обращенные стада?
Чем человек, сей царь над общим злом,
С коварным сердцем, с ложным языком!