КОРОЛЬ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ

Когда я здесь, под Сарагосой,
Засев в берлоге родовой,
Кусая ус, уже белесый,
Гляжу на стяг дырявый свой, —


Ты о защите к черным силам
Воззвал бы в страхе, если б мог.
В ночи угрюмым альгвасилам
Стеречь велишь ты свой порог.


Смешно, король! В любую пору
Твою взломать могу я дверь.
Не все ль равно Кампеадору,
Кто страж твой — человек иль зверь?


Спроси пажа иль кастеляна:
«Вон тот усатый, с бородой, —
О чем задумался так странно.
Какой он обуян мечтой?


Куда вперил он взор суровый,
Рыча, как зверь, что кость грызет?
Не сокрушит ли все оковы?
Не истребит ли он мой род?


И не измену ль замышляет?
Он с виду супостат и вор.
Кому он смерть уготовляет
В глуши своих проклятых гор?


Меж дроворубов и медведей,
Что там плетет он в тишине?
Не призовет ли всех соседей,
Чтоб отомстить обиды мне?


Когда бродяга не в темнице,
Намордник надобен ему!»
Нет, сир! Как вам царить в столице,
Так мне царить в моем дому!


Здесь — я ключарь моей свободы,
И я — хозяин этих гор.
Хочу — для всех открою входы,
Хочу — запру их на запор.


Живу — как Сиду жить угодно,
И оттого люблю свой дом.
Ты пожалел, что я свободно
Зеваю в логове своем?


Ты хочешь, видно, чтоб под старость
Я, Сид, вдали от ратных дел,
Смирив остывшей крови ярость,
Как пес твой, на цепи сидел?


Чтобы, захлопнутый в капкане,
Под стражей был я ночь и день?
Ступай! На бурю в океане
Намордник жалкий свой надень!

КОРОЛЬ НЕБЛАГОДАРНЫЙ

Мое богатство — только вера.
Я хмурюсь, гнева не тая,
Когда в монархе лицемера,
В мужчине труса вижу я.


Твоим предательствам нет счета,
Твоим обманам нет числа.
Мы разошлись у поворота;
Я — дух добра, ты — демон зла.


Я горд моею службой трону;
Ты платишь ненавистью мне.
Не бойся, я тебя не трону,
Летя на боевом коне!


Ты повелел в своей гордыне —
Стыдись! — чтоб день и ночь тебя
Монах твой славил по-латыни,
И по-кастильски — твой судья.


Нет, если дважды два четыре,
То льстец нечист, как басурман,
И никакие блага в мире
Не завлекут меня в их стан.


В своем дому ты смотришь строго,
Со мной надменен твой язык.
Ты слишком юн для педагога,
Я слишком стар как ученик.


Я враг словесной перебранки:
Когда смеются надо мной
Твой писарь — где-то в Саламанке,
Или в Хаэне — стряпчий твой;


Когда, стреляя за стеною
В грачей на башенных зубцах,
Ты сам смеешься надо мною,
Над тем, кто стены рушил в прах,


Побереги свою корону,
Смотри, чтоб Сиду не пришлось
Пинком швырнуть тебя в Херону
Или пощечиной — в Бургос!

КОРОЛЬ ЗАВИСТЛИВЫЙ

Леон, и Эбро, и Ламанча!
Кто вам их отдал, как не Сид?
Еще вас не было, дон Санчо,
Когда уж был он знаменит.


За это ль вместе с вашей кликой
Глумитесь вы над стариком?
Король, не стыдно ль быть владыкой
И быть завистливым притом?


Потомку многославных дедов,
Мне грустно, что владыка мой,
Вассала доблестного предав,
Над ним смеется за спиной.


Иль оттого, что до могилы
Поклялся верным быть ваш Сид,
Что, вам отдав и труд и силы,
Уже не так мечом разит, —


Все ваши прихвостни готовы
Его дразнить из-за угла?
Не рано ль радуются совы
При виде старого орла?


Пусть на одни весы со мною,
В пудовых ризах, как в броне,
С любым монархом за спиною
Сам папа въедет на коне, —


Я и в одежде горца бедной
Перетяну их вес двойной,
Хотя бы тот король был медный,
А этот папа — золотой.

ВОСПОМИНАНИЕ О ХИМЕНЕ

Когда б ветрам пеняли горы
За нрав изменчивый и злой,
Пришлось бы вам терпеть укоры,
Вы были б ветром, я — скалой.


Меня измена вербовала,
Но был я преданный слуга.
Меня чернил ваш друг, бывало,
Но бил я вашего врага.


Я презираю сброд ничтожный
Любимцев ваших. Я бы мог
Развеять их, как прах дорожный,
Который топчет мой сапог.


Вы досадить хотели Сиду,
Когда он в храм невесту вел.
Король, я вам простил обиду;
Весь мир благоухал и цвел.


Ковры пред нами расстелили,
Епископ улыбался нам.
С мантильей, полной роз и лилий,
Вошла моя Химена в храм.


В тот день поверх одежд богатых
Я мой доспех надел стальной.
Я помню солнца блеск на латах,
Другое все забыто мной.


Хоть я не ждал подобной встречи,
Войдите с миром в город мой.
Когда ж мои не лестны речи —
Не вы ль одни тому виной?

ПРИБЫТИЕ КОРОЛЯ

Вы мне по пояс. Гордый властью,
Вы так надменны на коне.
Король мой, вы малы, к несчастью,
Но Сид зато велик вдвойне.


Вы, мой порог переступая,
На башни кинув робкий взор,
Дрожите, как трава степная, —
Король, вам нашептали вздор.


Не предают мои бойницы,
Измене вход сюда закрыт;
С улыбкой смотрит луч денницы
На дом, где обитает Сид.


Бездушны замка бастионы,
Но дух владельца в них живет.
Зубцы украсил плющ зеленый,
Как честь украсила мой род.


В тени лесов моих душистых
Еще не знал пришелец бед.
Под этой кровлей, в гнездах мшистых,
И стебелька чужого нет,


Но каждый путник, кто б он ни был
Еврей иль мавр, король, эмир, —
Когда он в замок Сида прибыл,
Находит пищу, сон и мир.


Я Сид, пряма моя дорога,
И совесть я не продаю.
Я лишь во власть живого бога
Живую душу отдаю.


По вашей милости я нищий,
Хоть кровь я часто лил за вас.
Король, вы гость в моем жилище!
Я вас не звал, но — в добрый час!

"Едва лишь Сид успел вступить в Хенералиф, "

Едва лишь Сид успел вступить в Хенералиф,
Свершилось должное: им был сражен халиф —
Халиф Огрул, гроза народов непокорных.
Он, Сид Кампеадор, с огнем в зеницах черных,
С душою пламенной, с железным кулаком,
Шел к цели напрямик: халиф пал под клинком.
Сид вышел из дворца один, спокоен, ясен.
Пред ним, убийцею, который был прекрасен,
Пред избавителем — всяк трепетно поник.
Вдруг подошел Меднат, ученейший старик,
Что был толковником священных строк корана
И по ночам глядел на луч Альдебарана.
Спросил он: «Сид, скажи, кого ты повстречал?» —
«Я встретил молнию». — «Да, да, я это знал, —
Сказал мудрец. — Она сама мне говорила.
На башню я взошел молиться. Вдруг явила
Мне лик свой молния, пронзая небосклон:
«Я здесь: меня призвал народа скорбный стон
На князя злобного, — столь велика обида;
Но я лечу назад: я повстречала Сида».

ГИДРА

Когда отважный Хиль, что сыном Санчи был,
Скитальцем прозванный, объехавший полмира,
Достиг краев, где был властителем Рамиро, —
Копье он вдруг занес, забрало опустил:
Он гидру увидал. В траве она дремала,
Ужасная на вид — таких чудовищ мало!
«Я здесь!» — промолвил он и меч свой обнажил.
«С кем собираешься помериться ты силой? —
Свиваясь кольцами, стоглавая спросила. —
Кого ты ищешь, Хиль, свою оставив мать?
Меня иль короля — тирана и вампира?» —
«Ищу чудовище». — «Ну, так спеши к Рамиро!»
И гидра улеглась, чтоб снова задремать.